Где-то внизу глухо хлопнула дверь, и через мгновение по лестнице прогрохотали тяжелые шаги. Сидевший у окна Хоэнхайм отвлекся от газеты, которую, впрочем, все равно не читал, вместо этого глядя на мокрые черепичные крыши за окном. Он никогда не любил дождь. Когда погода так точно отражает все твои настроения - недолго и правда возомнить себя богом... Эдвард возник на пороге, швырнул в кресло свой чемодан и, подхватив со спинки заплатанное полотенце, принялся остервенело вытирать лицо и волосы. - Что-то не так? - осторожно поинтересовался Хоэнхайм. Из складок когда-то белой ткани на него воззрился горящий яростью и раздражением янтарно-желтый глаз. Потом Эдвард стащил с головы полотенце, отшвырнул его куда-то в угол и все-таки ответил: - Эти уроды содрали с меня за билет тройную цену!! - Тебе совсем не обязательно уезжать именно на этом поезде... Сын воззрился на отца так, будто серьезно сомневался в его умственных способностях. Впрочем, вообще-то так оно и было на самом деле... - Если я не уеду завтра, то опоздаю на мюнхенскую конференцию ученых-физиков, - наконец соблаговолил пояснить он. Потом подозрительно принюхался и сморщился. - Проклятье, ты б хотя бы комнату проветривал! Уже весь дом твоими духами провонял… Хоэнхайм грустно улыбнулся: - А Трише нравились подснежники... Эдвард явно хотел что-то на это ответить, но сдержался и вышел из комнаты. И снова одиночество на пару с дождем... Однако сын на удивление быстро вернулся, неся охапку каких-то вещей и бумаг, и принялся сосредоточенно запихивать их в свой чемодан, раздраженно отбрасывая левой рукой постоянно падавшие на лоб волосы. - Неужели ты правда думаешь, что ракеты помогут тебе вернуться домой?.. - очень тихо спросил Хоэнхайм, складывая из газеты самолетик. Эдвард замер. После закрыл чемодан и отставил его к стене. - По крайней мере, я пытаюсь наметить хоть какие-то промежуточные задачи для достижения своей цели, - ровным голосом ответил он, намеренно глядя куда-то в сторону, выпрямился, потирая спину, и плюхнулся на диван. - Ладно, я спать. Самолетик вместо того, чтоб полететь, почему-то спикировал на пол. - И только посмей опять укрыть меня своим идиотским плащом! - неожиданно буркнул Эдвард, отвернулся носом к спинке и едва слышно добавил. - Он слишком сильно воняет этими дурацкими подснежниками... Хоэнхайм прерывисто вздохнул, отворачиваясь к окну. По мутным стеклам лениво ползли струи дождя, размазывая грязь и пыль. Капли весело стучали по жестяному карнизу, как каблучки молоденькой девушки, быстро сбегающей вниз по лестнице. Триша, в отличие от Данте, никогда не носила каблуков... - Хорошо, - наконец негромко сказал он, все так же глядя за окно на мокрую унылую улицу. - Специально для тебя я достану из шкафа плед. Или, если хочешь, сниму занавески... - Придурок, - мрачно фыркнул сын. - На фига мне эти пылесборники?! - он замолчал, зашебуршил, укладываясь поудобней. Потом добавил еще более мрачно и так тихо, что вполне могло только показаться. - Лучше просто сиди там... и не смей никуда сбегать снова... Теперь моя очередь уходить. Хоэнхайм вздрогнул, а потом чуть улыбнулся, прикладывая ладонь к холодному стеклу. - Завтра. Это будет завтра. А пока спи. «А я буду охранять твой сон. Но об этом вслух я не скажу. Из меня никудышный отец. И уже поздно исправляться. Но... хотя бы до завтра об этом можно забыть».
