Пробовать на вкус разбитые губы. Боль, стекающая по лицу, кровь, темная и неестественная, на прядях спутанных светлых волос. Не чувствовать - хорошо...Холод и сырость реки где-то внизу. Вглядываюсь в воду. Капля за каплей... от мерно падающих капель крови расходятся концентрические круги. Голова кружится; пустота, осязаемая пустота. Слабость, беспомощность. Они ранят меня сильнее, чем его удары. Проклятая нечеловеческая сила. Я сопротивлялся, пока по запястью не побежала тонкая красная струйка. Я сопротивлялся, пока меня не сшибли тяжелым ударом на каменный парапет. Я перегнулся через край. Еще немного, всего лишь один толчок. Ледяная вода. Вязкая, густая, темная. Меня трясет, ноги подкашиваются. Откуда же взялась эта отвратительная слабость? И почему мне все равно? Столько пройти, чтобы упасть с моста? Чтобы вновь умереть в его руках? Потерять все, и взамен не получить ничего? Я получил эту изувеченную жизнь, разве мало?! Неужели я позволю себе потерять и ее?... Бессмысленность. А этот чертов псих смеется. О да, отвратительным истерическим смехом. - Зачем тебе это?.. Чего ты добиваешься? - слова даются мне с трудом. Не потому что больно, нет, просто мне лень открыть рот и сказать хоть что-то. Зачем?... - Меня веселит наблюдать, как мучается его любимый сынок. Испытываю глубокое моральное удовлетворение...братишка. Я ненавижу его голос. В нем столько злобы, столько ненависти, столько зависти, смешанной с похотью и извращенной страстью. Его голос обволакивает, как густой, едкий туман, разъедая мысли. Он резко разворачивает меня к себе. Я ударяюсь спиной о проклятый каменный парапет и начинаю сползать вниз. В его взгляде еще больше безумия, чем обычно. Нечеловеческое, искусственное безумие. Я смотрю на него с презрением и сочувствием: бездушное существо с кучей комплексов. Он думает, что может сломать меня. Вряд ли. Он может убить меня, да мало ли что, но... Пусть поиграет со мной в "психологию". - Жаль, папочка этого не увидит, - с ехидной ухмылкой произносит он. - Пусть помучается еще чуть-чуть, когда узнает, что я сделал с его гениальным сыночком. - Один раз ты убил меня моей же автоброней, что теперь? Смерть будет изобретательной? Хочешь распилить меня на кусочки? Черт побери, мне до такой степени наплевать на его бредовые планы и на его неуемную жажду мести... Энви молчит. Зато красноречиво выражают мысль его руки: одна прижимает меня к холодному камню, другая нервно шарит где-то в районе моих бедер, разыскивая застежку на штанах. - Это неоригинально, Энви, - устало произношу я. - Мужики в этих мюнхенских барах часто пристают ко мне, принимая за девушку. Кому-то я сразу даю по морде, а кого-то получается переубедить. "Отвали, приятель, я не девчонка!" "А я знаю". Вздыхаю; пытаюсь избавится от неприятных воспоминаний. И тут же погружаюсь в не менее неприятную реальность. - Не надо, - тихо говорю я. - Это бессмысленно. - Поверь мне, ты не знаешь, что такое бессмысленность, - голос Энви отдает горечью. - Все мое существование - вот настоящая алогичность, вот явление, лишенное смысла. А ведь этот псих прав. Энви все сильнее наваливается на меня. Неужели он собирается разложить меня прямо на брусчатке набережной? Это даже не смешно. Меня начинает подташнивать от страха и отвращения. Холодно; меня колотит не то от этой проклятой сырости, не то от неожиданного тепла его тела. Я даже не успеваю придумать план дальнейших действий: он резко целует меня в губы, а его пальцы вцепляются мне в волосы. Нет, не надо. Его язык ласкает мои плотно сжатые губы.. Спокойно... Не успеваю прийти в себя...Осознаю, что я начал весьма активно отвечать. Да что же это со мной?! Такое одиночество, такое безразличие...А теперь я делю его с кем-то? С врагом?... *** Мне больно. Кусаю и без того разбитые губы. Больно... А потом... странно. Хорошо, сердце замирает так, будто падаешь вниз, в ушах звенит, дышать все сложнее и сложнее. Войти в это чувство, раствориться в нем... Все бессмысленно. И эта боль тоже.
